Библиотека мировой литературы для детей, т. 39 - Страница 61

К оглавлению

61

Глава XXX
Воздушная почта

Луиза Пойндекстер, увлекаясь теми видами спорта, которые принято считать мужскими, конечно, не пренебрегала и стрельбой из лука. Она в совершенстве владела этим искусством.

Обращаться с луком она научилась у индейцев племени юма; последние остатки этого некогда могучего племени можно до сих пор встретить в дельте Миссисипи, у залива Атчафалая, и в окрестностях Пойнт Купе.

Она привезла свой лук из Луизианы, но он долго лежал без дела, даже нераспакованный. С тех пор как она переехала в Техас, у нее еще не было случая поупражняться в стрельбе. Красивый лук из апельсинового дерева и оперенные стрелы, забытые, валялись в кладовой.

Но пришло время, когда она вспомнила о них. Это было вскоре после разговора за завтраком, когда отец запретил ей выезжать одной на прогулки.

Она беспрекословно подчинилась этому приказанию; больше того, она не только перестала выезжать одна, но и вообще отказалась от верховой езды.

Крапчатый мустанг уныло стоял в конюшне или бегал по коралю, удивляясь, почему он больше не чувствует на спине седла — единственного напоминания о том, что он пленник.

Но Луиза не забывала своей любимицы. Правда, она больше не ездила кататься, но все же ежедневно навещала Луну и следила за тем, чтобы ее хорошо кормили. Лошадь кормили лучшим зерном из закромов Каса-дель-Корво, самой сочной травой саванны, поили студеной водой Леоны.

Плутон старательно ухаживал за ней. Он так усердно тер ее скребницей и щетками, что шерсть ее блестела не хуже, чем кожа его черного лица.

Почти все свободное время Луиза отдавала теперь стрельбе из лука.

Местом для упражнений ей служил сад с прилегающими зарослями. С трех сторон его подковой охватывала река; с четвертой он замыкался задней стеной асиенды.

Сад был очень стар; об этом свидетельствовали не только могучие деревья, ко и потрескавшиеся статуи, которые украшали его. Они были сделаны резцом испанских мастеров и изображали героев далекого прошлого. Здесь вы могли увидеть великого Кондэ, Кампеадора; великого мореплавателя, которому принадлежит честь открытия Америки; двух знаменитых конквистадоров Кортеса и Писарро и прославленную своей красотой и преданностью любимому человеку индианку Малинче.

Но не среди этих каменных изваяний упражнялась Луиза в стрельбе из лука, хотя не раз можно было видеть, как она стоит перед статуей Малинче, рассматривая ее прекрасное лицо. Луиза не упрекала красавицу индианку за то, что она полюбила испанского полководца. Молодая креолка чувствовала в глубине души, что не ей упрекать Малинче. Ведь и она сама, забыв обо всем на свете, отдала свое сердце человеку, далеко не столь знаменитому, как Кортес, хотя, по ее мнению, не менее заслуживающему славы.

Нет, не среди этих статуй Луиза Пойндекстер занималась стрельбой из лука. Она уходила под тень высоких деревьев, которые, следуя изгибу реки, образовали полукруглую рощу между берегом и садом. Здесь росли посаженные несколько столетий назад самой природой тутовые, ореховые деревья, кедры, которые пощадил садовник, когда он разбивал сад.

Креолка любила сидеть под зелеными сводами этих лесных великанов или бродить по берегу прозрачной реки, которая сонно струилась мимо.

Здесь Луиза могла быть совсем одна, а в последнее время она искала уединения. Отец даже в минуты самого сурового настроения не стал бы возражать против этого. Он был спокоен за нее: стены Каса-дель-Корво, глубокая и широкая река были ее надежной защитой. Плантатор не только не возражал против этих уединенных прогулок, но, наоборот, был доволен ими. Возникшие было у него подозрения, для которых, надо сказать, имелись основания, начали рассеиваться.

В конце концов, это могло быть лишь обычной сплетней. Возможно, плантатор стал жертвой злых языков. Очень вероятно, что встреча его дочери с Морисом-мустангером не была Преднамеренной. Ведь могли же они случайно встретиться в зарослях! И едва ли Луизе было удобно не поздороваться с человеком, который дважды спас ее жизнь. Вероятно, сна просто еще раз выразила ему свою признательность.

То, что она безропотно отказалась от верховой езды, казалось, подтверждало это предположение. Обычно она смирялась Не так легко — значит, эти поездки не были ей особенно дороги.

Так рассуждал любящий отец, у которого не было другого способа разобраться в характере своей дочери. Если бы они жили в другой стране или принадлежали к другому кругу, он, быть может, задал бы прямой вопрос и потребовал бы прямого ответа. Но на Миссисипи это не принято; там десятилетний сын или дочь, которой еще не исполнилось пятнадцати, возмутились бы и назвали бы это допросом с пристрастием.

Едва ли Вудли Пойндекстер мог рассчитывать на дочернюю покорность Луизы. Его красавица дочь за последние годы привыкла к поклонению и комплиментам, а это часто портит человека.

Несмотря на то что он был ее отцом и, по закону, имел над ней власть, он прекрасно понимал, насколько эта власть призрачна.

Поэтому он был доволен ее послушанием и радовался, что теперь, вместо безудержной скачки по прерии, она довольствуется прогулками в саду, где развлекается стрельбой из лука по маленьким птичкам, которые, на свою беду, приближаются к ней.

Почему вы рассуждаете так наивно, пятидесятилетний отец? Разве вы забыли свою молодость, забыли, как вы мечтали, как вы обманывали и притворялись, чтобы скрыть то, что, возможно, было самым благородным чувством в вашей жизни!

Но отец красавицы Луизы, казалось, ни о чем не вспоминал, хотя ему было что вспомнить. Он забыл все, что тогда волновало его, иначе он нашел бы случай, чтобы пойти тайком за дочерью в сад и посмотреть, что она делает в зарослях кустарника, окаймляющих берег реки. Тогда он узнал бы, что Луиза совсем не жестока, как могло показаться, — она целилась не в птиц, которые так доверчиво порхали вокруг нее. Не для этого натягивала она лук; привязав клочок бумаги к наконечнику стрелы, она посылала ее в рощу на противоположном берегу реки.

61