Библиотека мировой литературы для детей, т. 39 - Страница 45

Была и еще одна особенность у этого бара, впрочем присущая не только ему одному. Как уже известно, гостиница имела форму буквы «Т»; бар находился в поперечном помещении, стойка тянулась вдоль стены, примыкавшей к главному зданию. На каждом конце бара была дверь, выходившая на площадь.

Такое расположение дверей диктовалось особенностями местного климата: там, где термометр шесть месяцев в году показывает в тени больше 30 градусов, необходимо позаботиться о хорошей циркуляции воздуха.

Гостиницы Техаса, как, впрочем, и все гостиницы Соединенных Штатов, служат одновременно биржей и клубом. Должно быть, именно из-за удобства и дешевизны гостиниц клубов в Америке почти нет.

Даже в больших городах Атлантического побережья клуб вовсе не является необходимостью. Умеренные цены в отелях, их превосходная кухня и элегантная обстановка мешают процветанию клубов, которые в Америке прозябают и будут прозябать как нечто ей чуждое.

Это замечание все же главным образом касается южных и юго-западных городов, где кабачки и бары являются излюбленным местом свиданий и отдыха. Здесь собираются пестрые компании. Гордый плантатор не гнушается — потому что не смеет гнушаться — пить в одной комнате с бедняками, часто такими же гордыми, как и он. В баре гостиницы «На привале» можно встретить представителей всех классов и профессий, которые имеются в поселках, но только не крестьян — в этих краях нет крестьян. Их нет в Соединенных Штатах, их нет и в Техасе.

Вероятно, с того самого дня, как Доффер повесил свою вывеску, в его баре еще ни разу не собиралось столько посетителей, как в вечер после описанного пикника, когда его участники вернулись в форт Индж.

Почти все они, за исключением дам, сочли необходимым закончить вечер в баре. Как только стрелка голландских часов, нежно тикавших среди разноцветных бутылей, подошла к одиннадцати, в бар один за другим стали заходить посетители. Офицеры форта, плантаторы, живущие по соседству, маркитанты, поставщики, шулера и люди без определенных занятий входили друг за другом. Каждый направлялся прямо к стойке, заказывал свой любимый напиток, а затем присоединялся к какой-нибудь компании.

Одна из этих компаний обращала на себя особое внимание. В ней было человек десять, половина из которых носила мундир. К последним принадлежали три офицера, уже знакомые читателю: капитан пехотинец и два лейтенанта — драгун Генкок и стрелок Кроссмен.

С ними был еще один офицер, постарше их возрастом и чином — он носил погоны майора. А так как он был старшим по чину в форту Индж, то лишним будет добавлять, что он командовал гарнизоном.

Разговор носил вполне непринужденный характер, как будто все они были молодыми лейтенантами. Они беседовали о событиях истекшего дня.

— Скажите, пожалуйста, майор, — спросил Генкок, — вы, наверно, знаете, куда ускакала мисс Пойндекстер?

— Откуда же мне знать? — ответил офицер, к которому был обращен вопрос. — Спросите об этом ее кузена, мистера Кассия Колхауна.

— Мы спрашивали его, но толком ничего не добились. Он, кажется, знает не больше нас. Он встретил их на обратном пути, и то недалеко от нашего бивуака. Они отсутствовали очень долго и, судя по их взмыленным лошадям, ездили куда-то далеко.

За это время они могли бы съездить на Рио-Гранде и даже дальше.

— Обратили ли вы внимание на лицо Колхауна, когда он вернулся? — спросил пехотный капитан. — Он был мрачен, как туча, и, по-видимому, его тревожило что-то весьма неприятное.

— Да, вид у него действительно был очень понурый, — ответил майор. — Но, надеюсь, капитан Слоумен, вы не приписываете это…

— Ревности? Я в этом не сомневаюсь. Ничего другого не может быть.

— Как? К Морису-мустангеру? Что вы! Невозможно! Во всяком случае, неправдоподобно!

— Но почему, майор?

— Мой дорогой Слоумен, Луиза Пойндекстер — леди, а Морис Джеральд…

— Может быть, и джентльмен — ведь мы ничего о нем не знаем.

— Фу. — с презрением сказал Кроссмен, — торговец лошадьми! Майор прав: это неправдоподобно.

— Ах, джентльмены! — продолжал пехотный офицер, многозначительно покачав головой. — Вы не знаете мисс Пойндекстер так, как я ее знаю. Это очень эксцентричная молодая особа, чтобы не сказать больше. Вы, должно быть, и сами это заметили.

— Да что вы, Слоумен! — поддразнил его майор. — Боюсь, что вы не прочь посплетничать Наверно, сами влюбились в мисс Пойндекстер, хотя и прикидываетесь женоненавистником? Приревнуй вы ее к лейтенанту Генкоку или к Кроссмену, если бы его сердце не было занято другой, это было бы понятно, но к простому мустангеру…

— Этот мустангер ирландец, майор. И у меня есть основания предполагать, что он…

— Кто бы он ни был… — прервал майор, мельком взглянув на дверь. — Вот он, пусть сам и ответит. Он прямой человек, и от него вы узнаете обо всем, что, по-видимому, вас так сильно интересует.

— Вряд ли, — пробормотал Слоумен, когда Генкок и еще два- три офицера направились было к мустангеру с намерением последовать совету майора.

Молча пройдя по посыпанному песком полу, Морис подошел к стойке.

— Стакан виски с водой, пожалуйста, — скромно обратился он к хозяину.

— Виски с водой? — повторил тот неприветливо. — Вы желаете виски с водой? Это будет стоить два пенни стакан.

— Я не спрашиваю вас, сколько это стоит, — ответил мустангер. — Я прошу дать мне стакан виски с водой. Есть оно у вас?

— Да-да! — поторопился ответить немец, испуганный резким тоном. — Сколько угодно, сколько угодно виски с водой! Пожалуйста!